День памяти: 24 октября / 6 ноября

Преподобный Зосима свой подвиг долгого пустынножительства совершил именно у нас, на Кузнецкой земле. Вместе со своим духовным наставником старцем Василиском свыше 20 лет они жили уединенно в скиту недалеко от Кузнецка (современного Новокуз-нецка). Зосима (Верховский) является выдающимся духовным писателем. Среди лучших его произведений – письма, поучения и возвышенное интереснейшее жизнеописание преподобного Василиска, учителя и наставника отца Зосимы. Преподобный основал два женских монастыря – один в Сибири, в Тобольской губернии, другой под Москвой. Его жизнеописание, возможно, использовал Ф. М. Достоевский при создании образа старца Зосимы в «Братьях Карамазовых».

Прп. Зосима (Верховский). Литография Г. Кирстена по рис. А. Т. Скино. 1860 г.

Преподобный Зосима (в миру Захарий Васильевич Верховский) родился в дворянской семье польского происхождения 24 марта 1768 года в селе Буловица Смоленской

губернии. Его отец Василий Данилович Верховский служил подполковником в полку смоленской шляхты. Мать Анна Ивановна происходила из дворянского рода Маневских. В семье росло шесть дочерей и трое сыновей. Захарий был самым младшим. Семья Верховских отличалась благочестием: родители не жалели средств на благо-творительность, странноприимство. Строй семейной жизни пронизывали усердное посещение богослужений, домашняя молитва, чтение духовной литературы. Эта атмосфера благотворно влияла на душу маленького Захария. Особый интерес у мальчика вызывала жизнь подвижников и святых.

Захарий получил домашнее образование. Как и старшие братья, юноша поступил на военную службу в Петербург. 1 января 1784 года, шестнадцати лет от роду, он был определен каптенармусом в Преображенский полк.

После смерти отца мать разделила между сыновьями имение. Захарию достались в наследство две деревни. Через два года скончалась и Анна Ивановна.

После смерти родителей у Захария пропал интерес к мирской жизни, сердце его устремилось к Богу и монашеству. Читая жития святых, он более всего поражался их отшельнической жизни, которая мирскому человеку казалась немыслимой. Из любопытства юноша посетил отшельника иеромонаха Адриана (Блинского), живущего в брянских лесах. Встреча с отцом Адрианом и подвизающимися вместе с ним пустынножителями произвела глубочайшее впечатление на Захария. Он писал об этом: «И я пробыл у него два дня, на все поступки и вещи и дела их много удивлялся, видя всё у них бедное, простое и неубранное, только нужду их удовлетворяющее, и видел, как они ночью, пробуждаясь, вставали на богомоление. На трапезе же всем поровну подавалось, еда была простая; не было у них ничего молочного, ни хмельного, только пустынные и огородные снеди, а питие – вода и квас. И как сам отец Адриан, так и все соживущие с ним были кротки, молчаливы и послушны; и прочее всё, бывшее у них и от них самих показуемое мне, заставляло меня недоумевать и удивляться, особенно когда не взяли от меня подаваемых мною денег. Это меня так чрезмерно удивило, что я, не утерпевши, сказал: “О диво! Есть же такие люди, которым деньги ненадобны и которые о временном не заботятся; такую провождают жизнь, к которой невозможно пристрастия иметь или за что друг на друга оскорбляться и негодовать: у всех только едино – Бог и попечение о спасении”».

Захарий твердо решил начать монашескую жизнь. В одночасье он оставил все мирское: в 1789 году освободился от военной службы, продал свое имение зятю и отправился в рославльские леса к отцу Адриану. Однако не застал его там, поскольку отец Адриан ушел в Коневский монастырь. Насельники посоветовали юноше обратиться за старческим окормлением к преподобному Василиску (Гаврилову): «Блажен бы ты был, добрый юноша, если бы отец Василиск принял тебя в ученики. Это – звезда наша пустынная!».

Тогда произошла самая важная в жизни Захария встреча с будущим духовным учителем. Но в тот раз старец Василиск порекомендовал ему начать иноческий путь в общежительном монастыре. Летом 1789 года Захарий отправился в Коневскую обитель, к отцу Адриану. Старец с радостью принял его послушником. Захарий работал на просфорне, пономарил. Вскоре отец Адриан постриг молодого послушника в монахи с именем Зосима в честь преподобного Зосимы Соловецкого.

Началась подвижническая жизнь, полная трезвения и борьбы с искушениями. Особенно тяжело давалось молодому монаху преодоление самомнения и гордыни. Он повествует о пребывании со старцем Адрианом в Петербурге, куда тот взял его с собой для решения связанных с устроением монастыря вопросов. Старец везде ходил пешком в худых одеждах, а отец Зосима нес за ним его заплатанную суму. Бывший офицер, он имел в столице много знакомых, и, встречаясь с ними, инок стыдился и краснел, испытывая даже раздражение по отношению к старцу.

Чуткий юноша осознал, что одолеваем гордыней. Он бросился в ноги старцу и покаялся: «Прости меня, отец! Недостоин я называть тебя отцом моим, недостоин и

ходить за тобой. Ты достиг бесстрастия, а я обладаю страстью самолюбия и тщеславия, стыжусь рубища твоего, стыжусь носить за тобою старую твою сумку, особенно если встречаю кого из прежних моих знакомых, то не вижу и пути перед собою». Отец Зосима признался, что в такие минуты и старца он осуждает, считая, что тот кичится своей святостью и своим благообразным учеником. Но труднее всего иноку было открыть эти неблаговидные помыслы отцу Адриану. Боялся он, что старец отвергнет его. Старец же сказал ему, что его чистосердечие, откровенность и внимание к помыслам делают его еще дороже.

В 1792 году в Коневский монастырь по приглашению отца Адриана пришел монах Василиск. Зосима восхищался его смирением, чистотой и всем высоким строем духовной жизни, склонной к уединению и отшельничеству. Отец Адриан поручил Зосиму старцу Василиску. В тот момент инок решил, что со старцем Василиском он будет связан все дни своей жизни: «…до конца жизни или до смерти не разлучаться с ним и быть в совершен-ном к нему повиновении… предать ему всю свою душу». Данный обет он выполнил. С этого времени начинается история великой духовной дружбы двух подвижников, связавшей их навеки наставничеством и ученичеством, святой любовью, прошедшей через тернии искушений и пустынножительства.

Отец Адриан благословил построить в трех километрах от монастыря две кельи, куда и отпустил на уединенное жительство иноков Зосиму и Василиска. Пять дней монахи пребывали в полном уединении, молясь, читая духовную литературу и трудясь для всей братии. Отец Зосима научился писать уставным письмом, красиво переплетал книги. Умело вырезал из дерева утварь. Старец Василиск делал из глины посуду, вместе они плели корзины, лапти, собирали ягоды и грибы для братии. В субботу вечером, нагруженные дарами трудов своих, приходили в монастырь ко всенощной. А в воскресенье, после литургии и общей трапезы с братией, взяв все необходимое на пять дней, вновь возвращались в кельи.

Слава о пустынножителях и монахах стала привлекать в Коневский монастырь много богомольцев, что нарушало их тихую и уединенную жизнь. Иноки Зосима и Василиск стали просить старца Адриана отпустить их на Афонскую гору. Поначалу старец не соглашался. В скором времени отец Адриан, приняв схиму, удалился на покой в Симонов монастырь. Перед отъездом он благословил братьев Василиска и Зосиму удалиться в пустынное место, «куда Господь управит», сказав им на прощание, что много пустынных пределов есть в Сибири.

После десятилетнего пребывания в Коневском монастыре монахи отправились на поиски нового уединенного местожительства.

Прп. Зосима (Верховский). Рисунок кон. 20-х - нач. 30-х гг. XIX в.

(архив Зосимовой пустыни)

После трех неудачных попыток попасть на Афон Зосима и Василиск в поисках места для устроения отшельнического скита обошли почти половину России. Зиму 1799/1800 годов прожили в Киево-Печерской лавре, осмотрели горы Крыма, Северного Кавказа, посетили Таганрог, Астрахань, Казань, объехали Уральские горы. Весной 1801 года старцы побывали в Ишимском, Каинском, Томском, Енисейском, Красноярском округах.

Зима 1801 года застала их в Кузнецком округе. В сорока километрах от ближайшей деревни они выкопали себе землянку, решив перезимовать в ней. Вокруг простирался дикий незнакомый лес, сибирские морозы насквозь пробирали землянку, едва-едва спасавшую их от холода, над ней бушевали метели. Скудные запасы еды таяли день ото дня. Только огонь Божественной любви поддерживал двух отшельников.

Ранней весной, когда закончились запасы еды, они с огромным трудом выбрались к жилью, проплутав голодными по тайге несколько дней. После этих тяжелейших испытаний отец Зосима месяц, а старец Василиск – два были прикованы к постели. За ними заботливо ухаживали жители. Видя такое расположение и доброту местных жителей, монахи решили навсегда остаться в Кузнецком округе.

После недолгих поисков нашли они уединенное место в 50 верстах от Кузнецка и в 20 верстах от ближайшей деревни Сидоровка, в месте, называемом Три Курьи. Здесь с помощью благотворителей срубили себе кельи над озерами, недалеко друг от друга. Рядом протекала река Томь, в окрестных лесах росло много ягод, черемши, кедрового ореха – «было место совершенно по совести и по желанию» отшельников. Здесь они и прожили 20 лет в двух небольших деревянных кельях, находившихся недалеко друг от друга. Отшельники пребывали в совершенном безмолвии, лишь субботу, воскресенье и большие праздники проводили вместе, читали творения святых отцов, беседовали. Завели небольшой огород, ловили рыбу в озерах. Во время Успенского поста по реке Томь добирались до Кузнецка, чтобы причаститься Святых Таин. В пасхальные дни отшельников посещал некий крестьянин Тимофей.

Преподобный Зосима обладал не только редкостной устремленностью к Богу, но и выдающимся литературным талантом. О своей отшельнической жизни вместе с духовным наставником старцем Василиском он написал удивительное творение «Житие монаха и пустынножителя Василиска, писанное учеником его Зосимою Верховским». «Житие…» является драгоценным свидетельством, описывающим образец чистейшего служения Богу. Оно в подробностях воспроизводит каждодневную жизнь в молитвах и трудах пустынножителей Кузнецкой земли.

«Был же между нами таков устав, чтоб ночью друг друга будить, чтоб хотя и не вместе телом, но молитву чтоб творили вместе. Сего ради веревку от его келлии до моей келлии протянутую имели, ею же ударяли в стену привязанною чуркою, таким стуком ночью друг друга возбуждали, и узнавши о здравии один другого, ибо разбуженный таким же стуком о стену келлии своей даст знать, что возбудился и здрав есть. Так как удерживались до субботы не ходить друг к другу, а особенно в среду и пятницу уединенно в безмолвии быть, а на воскресение же и всенощные празднества вместе сходились, и тот день вместе проводили в чтении святых книг, и духовными дружескими беседами занимались и прохаживались по пустынным окружающим нас местам, а особенно весною, когда еще травы невелики, недели по две не возвращались, ходили по разным пустынным лесным местам, по горам и долинам, взявши с собою огниво, котелок и сухарей хлебных. Когда же придет время обедать, тогда, набравши самородной травы, двояко называемой: колбою и черемшою (растет она стебельками, а вкусом подобна смешанному луку с чесноком, варенная же делается по подобию луку, и тамошние жители всю весну ее вседневно на своих трапезах едят, но и для зимы по подобию капусты запасают, и оную траву сырую и варенную на обеде нашем имели). В походах же наших часто случалось находить и встречаться с сохатыми, лосями, оленями, козами, а иногда с медведями, так как в той стране довольно их имеется, даже и на огородное наше селение

приходил и катался по грядам, гряды и сеяния повреждал. Когда случится увидеть иду-щего его на гряды, тогда Старец, взимая доску и стуча в нее, смело к нему шел и так его прогонял…

Для исповеди же и причастия Святых Таин ежегодно бывал к нам священник со Святыми Дарами, так как изнемогая и по слабости своей не мог столь дальнее расстояние Старец мой ходить во время своего говения».

Монахам жаль было и часу времени отнять от занятий духовных, поэтому они придумали оригинальный способ заготовки снеди на весь год. Поздней осенью овощи, выращенные на огороде – брюкву, свеклу, отваривали, пекли травяной хлеб и все это замораживали. Зимой к обеду отрубали топором мерзлого хлеба, пищи, размораживали на печи и трапезовали.

Автор «Кузнецкой летописи» Иван Конюхов знал старцев лично с 1813 года. Его отец Семен Конюхов около восьми лет проживал с монахами, а сноха Анисья Конюхова последовала за старцем сначала в Туринск, а затем в Москву. В «Кузнецкой летописи» Иван Конюхов оставил важные свидетельства о жизни монахов, в том числе запечатлел их внешний облик: «…Василиск, преклонных лет, 70 или более, очень воздерженного жития, согбенный старостию и сух плотию от воздержания, носил на голом теле железные вериги, молчалив, в руках четки, в устах молитвы, сидит, повеся голову, мало что говорит; Зосима, по виду 50 лет, крепкого телосложения и добрый в силах и походке, словоохот-ливый».

Спустя несколько лет монахи приняли к себе жить в соседство нескольких жителей Кузнецка и окрестных деревень, ищущих наставлений опытных старцев. Среди них был и Петр Алексеевич Мичурин, служивший до этого унтер-офицером гарнизонной роты в Кузнецке, будущий праведный Петр Томский.

Чтобы не нарушать пустынножительства, отец Василиск построил себе новую келью в пяти верстах от озер. Старец Зосима остался с новыми насельниками, наставляя их в иноческой жизни. Встречались они теперь редко, но эти встречи отец Зосима описывает как счастливейшие события своей жизни: «Старец иногда приходил ко мне; но сколь желательно и любезно для меня было его посещение, в точности описать не могу, ибо назначенного им дня ожидаю, словно какого торжественного дня, встречаю с радостными слезами: обнимемся, после благодарения Богу, преискренно дружественным образом; слова его сладят сердце мое, все его советы непреложными почитаю; поэтому все мои предприятия и всякие мнения предаю на его рассуждение, и что в прошедшие дни происходило с ним и со мною, друг другу в тонкости объясняем, и потом, советовались на предбудущие дни, как и в чем соблюдать себя и коим рукоделием заниматься, и какое учреждение в трапезе наблюдать. И так он утвердя меня, провожал время в некоем занятии, и по отправлению обычного богомоления по приличию дня вместе трапезовали; по приходу же часа к отхождению ему от меня, тогда так же с самольющимися слезами провожал его с истинной сердечной печалью на дальнее расстояние, разлучившись же с ним и идя назад, не могу идти просто обычно, но от любви и веры моей к нему убеждаю себя, да моими недостойными ногами не ступаю по его следу, веруя, яко бы он будет мне на вспоможение. Возвратившись и вошедши в келлию мою, тогда кои вещи держимы были его руками, целую оные, возводя мысленно к нему мою горящую о Бозе любовь».

Затем попечения о своем спасении у старцев стали просить и женщины. Как указывает Иван Конюхов, среди них были вдова надворного советника Наталья Николаевна Максимова с дочерью, невестка Ивана Конюхова Анисья Конюхова, а также мать и дочь Васильевы, которые позже принесли много скорби и поношений отцу Зосиме. В 1818 году в деревне Сидоровке старец Зосима устроил кельи, вокруг был построен высокий забор наподобие монастырского. Зосима подолгу пребывал здесь, руководя духовной жизнью насельниц.

Однако проживание новоначальных в деревне было во многих отношениях неудобным: земля принадлежала казенным крестьянам, церковь располагалась очень далеко.

Преподобный стал искать какой-нибудь упраздненный монастырь, чтобы переселить туда сестер. Такой опустевший мужской монастырь нашелся в городе Туринске Тобольской губернии. В Петербурге преподобный исхлопотал разрешение на открытие женского монастыря. Ему вменили в обязанность вместе со старцем Василиском возглавить попечение о нем.

В 1822 году отцы Зосима и Василиск вместе с сестрами переселились во вновь учрежденный Свято-Никольский Туринский женский монастырь. Для себя и для старца отец Зосима построил две кельи в восьми верстах от монастыря. Хлопотами преподобного обители вернули все земли и угодья, определили штат. В монастырь приехали две родные племянницы отца Зосимы, приняв монашеский постриг.

Прошение Захария Верховского архиепископу Тобольскому Амвросию

с извещением о вечном мире (с подписью Захария Верховского).

Государственный архив в г. Тобольске. Ф. 156. Оп. 10. Д. 1497. Л. 2об.

Все сложилось благополучно и было устроено прекрасно. Но тут-то и начались самые тягостные и скорбные события в жизни преподобного. В 1823 году мать и дочь Васильевы начали обвинять преподобного в нелепых преступлениях – расколе, нарушении монастырского устава, растрате и притеснении сестер, стали клеветать на него перед епархиальным начальством, горожанами с целью возглавить монастырь вместо старца. Они самовольно отправились в Тобольск с жалобами на своего духовника.

В монастыре началось расследование, ход его был переменчив. 24 января 1825 года отец Зосима был уволен «от звания попечителя и от всякого влияния на монастырь», осенью того же года уехал в Москву. Перед отъездом он попрощался со своим возлюбленным наставником старцем Василиском. Будучи уже немощным и больным, старец жил в монастыре, опекаемый монахинями. Впервые за тридцать с лишним лет они разлучались, как оказалось, навсегда. Отец Зосима отбыл в Тюмень. Здесь и узнал

преподобный о кончине старца. Умер отец Василиск 29 декабря 1824 года. Было ему более 80 лет. Отец Зосима приехал в монастырь и проводил старца в последний путь.

Преподобный приехал в Москву к митрополиту Московскому и Коломенскому Филарету (Дроздову), который любил отца Зосиму и оказывал ему покровительство. Он определил его на жительство в Чудов монастырь.

В феврале 1826 года верные духовнику сестры прибыли в Москву, поселились в доме надворной советницы М. С. Бахметевой. Бахметева предложила старцу переселить сестер в собственное имение, находящееся в 60 верстах от Москвы. Здесь по благословению митрополита Филарета Зосима устроил женскую общину в честь Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия».

В этой пустыни отец Зосима прожил до своей смерти. Он неустанно заботился о монастыре, искал благотворителей, собирал пожертвования для его содержания. Имея привычку к уединению, преподобный устроил себе небольшую келью в лесу, в трех верстах от пустыни. В ней он, как и в Коневском монастыре под началом своего учителя старца Адриана, жил пять дней в неделю, в субботу приходил в обитель к утрени, а после воскресной литургии возвращался в свою лесную келью «на безмолвие». В этой келье от двух старцев из Орловской губернии он принял постриг в великую схиму.

Скончался преподобный Зосима 24 октября 1833 года, в праздник иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», на шестьдесят шестом году жизни. Был похоронен возле монастырской часовни.

Почитание старца Зосимы началось вскоре после его смерти. По благословению митрополита Филарета над его могилой был возведен Троицкий храм. В начале 1880-х годов состоялось обретение мощей преподобного. В 30-е годы ХХ века Троицкий храм закрыли. В 90-е годы после долгих лет запустения Троице - Одигитриевская Зосимова пустынь была возрождена. 25 декабря 1999 года провели обследование гробницы Зосимы, но в найденном белокаменном саркофаге мощей не обнаружили. Их местонахождение остается неизвестным.

11 октября 1999 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II старец Зосима прославлен как местночтимый святой Московской епархии. На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 8 октября 2004 года преподобный Зосима канонизирован для общецерковного почитания. Память преподобного совершается (по новому стилю): 6 ноября – в день преставления, 3 октября – в Соборе Брянских святых, воскресенье перед 8 сентября – в Соборе Московских святых.

Память о старцах-подвижниках, проживших более 20 лет в окрестностях Кузнецка, сохранилась и на нашей земле. Озеро и протоки, на берегах которых жили преподобные Зосима и Василиск, до сих пор называют Монашками. Осенью 2002 года православная общественность Новокузнецка отметила 200-летний юбилей обоснования преподобных Зосимы и Василиска в местности Три Курьи близ Кузнецка. У озера Монашка был отслужен молебен. Теперь проходят регулярные крестные ходы к знаменитому озеру.

Тропарь, глас 8:

Любовию Христовою уязвился еси, преподобне, / вся красная мира сего отринув; / подвигом безмолвия подвизаяся, добродетели божественныя стяжал еси; / премудрости Божия причастниче, отче наш Зосимо, // моли Христа Бога и Пречистую Богородицу спастися душам нашим.