Священномученик архиепископ Серафим (Самойлович)

День памяти: 22 октября / 4 ноября

Сто тридцать лет назад, 19 июля 1880 года, в Полтавской губернии, в го­роде Миргород, прославленном Н. В. Го­голем в своих произведениях, в семье малоросского псаломщика (Украина в ту пору называлась Малой Россией) родился сын, которого родители нарек­ли Семеоном. Все дети в семье Николая Самойловича были смиренными, бого­любивыми, тянулись к знаниям, но осо­бым прилежанием отличался сын Семен. Зачастую, отказываясь от игр со свер­стниками, маленький Сема шел в цер­ковь, чтобы послушать перезвон колоко­лов на звоннице, церковное песнопение, но особую гордость у мальчика вызывало то обстоятельство, что в этой церкви служил его отец…

Архиепископ Серафим (Самойлович)

В России с давних лет так повелось, что кто-то из детей про­должает дело своих родителей, и потому в чести были династии купцов, врачей, учителей, священников. Отметив у сына интерес к религии, родители отдали его в Лубенское духовное училище, которое он успешно окончил в 1896 году. Спустя шесть лет он окан­чивает Полтавскую духовную семинарию. Знания, полученные им в семинарии, желание поделиться ими с другими, а главное, стрем­ление увидеть дальние страны – все это привело его к миссионер­ской деятельности: он получает направление в Алеутскую и Севе­ро-Американскую епархию, во главе которой тогда стоял епископ Тихон (Беллавин), будущий Патриарх Московский и всея России. Аляска к тому времени уже давно являлась одним из штатов США, но в религиозном отношении она оставалась под покровительством Русской Православной Церкви.

Миссионерами называли тех людей, которые направлялись Цер­ковью с целью проповеди учения Христа среди нехристианского населения. Их деятельность, как правило, была связана с поездка­ми в дальние страны, где было недостаточно или вообще не было ни общеобразовательных школ, ни православных церквей. Деятель­ность миссионеров считалась опасной, потому что коренное насе­ление, не знавшее Слова Божьего, зачастую пребывало в духовном плену шаманов и языческих ведунов. История миссионерства знает немало фактов, когда темное, безграмотное местное население той или иной малоразвитой страны, одурманенное проповедями мест­ных шаманов, жестоко расправлялось с миссионерами.

С 1 августа 1902 года Семен Самойлович работает учителем сначала Уналашинской, а затем Ситкинской двухклассных мисси­онерских школ, знакомя своих слушателей как с учением Русской Православной Церкви, так и с основами русского языка и русской культуры.

25 сентября 1905 года, в день памяти преподобного Сергия Ра­донежского, молодой учитель-миссионер был пострижен в мантию епископом Аляскинским Иннокентием (Пустынским) с именем Серафим, а 2 октября рукоположен во иеродиакона с причислением к Ситкинскому Архиерейскому дому. 25 марта 1906 года он рукоположен в сан иеромонаха, 1 августа того же года назначается настоятелем Нугегской духовной миссии в Северной Америке.

Служение иеромонаха Серафима в далекой от России Аляскин­ской епархии было непродолжительным, но весьма плодотворным, и будущий патриарх, а на тот момент епископ Тихон, высоко ценил ревностное служение молодого священника-аскета, его благочестие и чуткое, умелое обращение с новопросвещенной паствой.

25 марта 1908 года иеромонах Серафим определен преподавате­лем Священного Писания и основного богословия в Ситкинскую духовную семинарию. В тот же день за усердие и ревность по службе он удостаивается почетной церковной награды – набедренника.

Суровый климат Аляски сказывается на здоровье молодого свя­щенника, и он подает прошение о переводе его на родину, в Россию.

4 октября 1908 года прошение было удовлетворено, а указом Священного Синода от 3 декабря 1908 года ему сохранено право ношения золотого наперсного креста из Кабинета Его Император­ского Величества.

По возвращении в Россию иеромонах Серафим какое-то время служит на Кавказе: весной-летом 1909 года – помощником епархи­ального миссионера во Владикавказе, а с 1 сентября – духовником Александровской духовной семинарии и инспектором семинарии (город Ардон, Осетия). Служба на Кавказе, в Осетии, явилась про­должением его миссионерской деятельности, поскольку многие из кавказских народностей (аварцы, аланы и др.) нуждались в па­стырской поддержке.

Весной 1910 года его переводят наместником Могилевско-Брат­ского монастыря, а затем, по желанию Преосвященного архиепи­скопа Тихона (Беллавина), занимавшего в то время Ярославскую и Ростовскую кафедру, – наместником Толжского Ярославского монастыря. Этот период отмечен многими добрыми деяниями иеромонаха (а с 11 мая 1912 года – игумена) Серафима. Им была организована при монастыре сельскохозяйственная пчеловодческая школа с приютом для сирот, в которой обучалось до 25 учеников. Во время Первой мировой войны при монастыре был учрежден лазарет для раненых, а к 600-летию образования Толжской обители игумен Серафим пишет серьезный труд.

В 1915 году он назначается настоятелем Угличского Алексе­евского монастыря, возводится в сан архимандрита и оказывает действенную помощь владыке архиепископу Агафангелу (Преоб­раженскому) в управлении епархией.

Но в 1917 году большевики развязывают настоящую войну про­тив Православной Церкви.

Н. И. Бухарин, один из вождей Коминтерна, говорил, что цер­ковный фронт является самым опасным для советской власти, по­этому на этот фронт было брошено 14 тысяч испытанных бойцов. «…Необходимо снести все церкви с лица земли, как рассадник контрреволюции. Борьбу против Церкви нужно поручить тов. Дзер­жинскому». Для Патриарха Тихона Бухарин требовал казни. Неуди­вительно, что после таких призывов повсюду в России закрывались храмы, церковное имущество реквизировалось, священники под­вергались арестам, а иногда их расстреливали без суда и следствия. Быть священником в 20–30-е годы ХХ века в России было опасно.

15 февраля 1920 года отец Серафим был хиротонисан во еписко­па Угличского, викария Ярославской епархии. С этой поры в течение нескольких лет владыка входил в так называемый «Параллельный Синод», существовавший с молчаливого одобрения Святейшего Патриарха Тихона в Свято-Даниловском монастыре. Существо­вание такого Синода в определенной степени объяснялось тем, что Патриарший Синод находился под плотным контролем ГПУ и не мог в полной мере осуществлять свои функции по руководству Русской Православной Церковью и даже был вынужден встать на примиренческие позиции. Именно в это непростое время «Па­раллельный Синод» взял на себя часть полномочий Патриаршего Синода по тайному поставлению архиереев и священников, в подго­товке тайного Поместного Собора, а после ареста Патриарха и его заместителей члены «Параллельного Синода» временно управляли Церковью.

В июле 1922 года епископ Серафим был арестован ГПУ за рас­пространение послания Патриарха Тихона, находившегося в то вре­мя под арестом, и оказание сопротивления при изъятии церковных ценностей органами ГПУ, за что Рыбинский губернский ревтрибу­нал осудил его на 3 года лишения свободы по ст. 58-10 УК РСФСР с содержанием в Ярославской тюрьме. После освобождения из тюрьмы по амнистии в 1924 году владыка Серафим был возведен Святейшим Патриархом Тихоном в сан архиепископа.

Конец 1926 года в служении владыки Серафима был особо зна­чим: Промыслом Божиим он был поставлен во главе Русской Пра­вославной Церкви. А случилось это в сложнейший и напряженней­ший период борьбы за сохранение преемственности руководства высшей церковной власти.

Патриарший Местоблюститель митрополит Петр (Полянский) 23 ноября 1925 года за четыре дня до своего ареста успел сделать завещательное распоряжение, согласно которому, в случае невоз­можности ему осуществлять первосвятительскую деятельность, в исполнение должности заместителя Патриаршего Местоблюсти­теля должен вступить один из трех иерархов:

1. Митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский),

2.Митрополит Киевский Михаил (Ермаков),

3. Архиепископ Ростовский (будущий митрополит) Иосиф (Пе­тровых)207.

Но в декабре 1926 года в течение 19 дней были арестованы один за другим и сам митрополит Петр (Полянский) – Патриарший Местоблюститель, и все три названные им в завещательном рас­поряжении архиерея. Последний из арестованных, архиепископ Иосиф (Петровых) (†1938), успел перед своим арестом назвать еще трех кандидатов на пост заместителя Патриаршего Местоблюсти­теля: архиепископа Свердловского Корнилия (Соболева) (†1933); в случае невозможности его приступить к своим обязанностям пост заместителя должен был занять архиепископ Астраханский Фаддей (Успенский) (†1938); если не сможет и он, то эту должность занимает архиепископ Угличский Серафим (Самойлович). Архиепископ Свердловский Корнилий в то время находился в ссылке в Нарымском крае, а когда в середине декабря 1926 года Астраханский архиепископ Фаддей (Успенский) выехал из Астра­хани в Москву, чтобы приступить к возложенным на него обязан­ностям по управлению Церковью, по распоряжению начальника 6-го отделения СО ОГПУ Е. А. Тучкова святитель был задержан в Саратове и отправлен в город Кузнецк Саратовской губернии, покидать который ему запрещалось.

Так по стечению обстоятельств, во многом предопределенных злой волей противников Русской Православной Церкви, владыка Серафим (Самойлович) стал заместителем Патриаршего Место­блюстителя, о чем он известил чад Церкви в «Послании» от 16 (29) декабря 1926 года из Углича: «Подчиняясь воле Божией и принимая на свои слабые рамена возлагаемый на меня тяжелый Крест, считаю долгом обратиться к собратиям – епископам, пастырям и право­славно-верующим, умоляя их хранить преданность и послушание Святой Православной Церкви, подчиняясь только законным пред­ставителям Патриаршей Православной Церкви».

Через три месяца, в марте 1927 года, владыка Серафим был вы­зван Е. А. Тучковым и заключен в тюрьму на Лубянке. Ему предлага­ли принять жесткие условия легализации Церкви, но он отверг все попытки вмешательства властей в церковные дела. Через три дня, ничего не добившись, его выпустили из тюрьмы и выслали в Углич. Владыка Серафим управлял Церковью до 12 апреля 1927 года, когда передал свои заместительские права митрополиту Сергию (Страго­родскому) после освобождения того из заключения.

За короткий срок своего первосвятительства архиепископ Се­рафим проявил себя стойким исповедником и мужественным хра­нителем интересов Святой Церкви от посягательств гнавшей ее власти.

Вступивший, после освобождения из тюрьмы, в заместитель­ские права митрополит Сергий (Страгородский) резко изменил свое отношение к власти на лояльное. Свои взгляды на дальнейшее развитие Русской Православной Церкви он изложил в июльской Декларации 1927 года. Многие иерархи не приняли воззрения ми­трополита Сергия и ушли в оппозицию к нему.

Вместе с управляющим Ярославской епархией митрополитом Агафангелом (Преображенским), митрополитом Ленинградским Иосифом (Петровых) и двумя ярославскими викариями архиепи­скоп Серафим (Самойлович) выступил против Декларации, при­зывающей паству к сотрудничеству с властями. Он пишет личное письмо митрополиту Сергию, из которого видно, что он доброже­лательно и сочувственно относился к самому митрополиту и желал переубедить его, отвратить, как ему казалось, от более страшных ошибок в деятельности заместителя Патриаршего Местоблюсти­теля. Вот некоторые строки из того письма:

«...Своей декларацией и основанной на ней церковной полити­кой Вы силитесь повести нас в такую область, в которой мы уже лишаемся такой надежды, ибо отводите нас от служения Истине, а лжи Бог не помогает. <...> Вы писали мне и искренне верили, что избранный Вами путь принесет мир Церкви. А что же видите и слышите теперь? Страшный стон несется со всех концов России. <...> Неужели эти стоны страдальцев с берегов Оби и Енисея, из далеких островов Белого моря, из пустыни Закаспийска и с горных хребтов Туркестана не доносятся до Вашего сердца? Как же Вы могли своей Декларацией наложить на них и на многих клеймо противников нынешнего строя, когда они и мы по самой духовной природе своей всегда были чужды политики, строго, до самопо­жертвования охраняя чистоту Православия! Мне ли, юнейшему, сравнительно с Вами, писать эти строки, мне ли поучать много­опытного и многоученого святителя Церкви Российской, но голос моей совести побуждает меня снова и снова тревожить Ваше широкое и доброе сердце…».

В апреле 1928 года владыка был запрещен в священнослуже­нии, а вскоре за этим последовали арест и высылка из Ярославля в Могилев, в Буничский Свято-Духов монастырь, где он вскоре был арестован по обвинению «в выпуске и распространении антисо­ветских документов» (ст. 58-10 УК РСФСР). По решению Особого Совещания при Коллегии ОГПУ направлен отбывать наказание в самый суровый в те годы Соловецкий лагерь особого назначения сроком на 3 года.

Начинался последний этап его жизни, исполненный страданий и гонений. Мужественное исповедничество закончилось святым мученичеством…

Именно здесь, на Соловках, в 1931 году он, поднимая кирпичи на постройку двухэтажного дома, упал с лесов и переломал себе ребра, которые неудачно срослись. Осенью 1931 года его перевели на материк, на инвалидские работы. Из лагеря он был освобожден в марте 1932 года и сослан в Северный край, в Коми-Зырянскую автономную область. «Владыка слабел телесно, но духом был тверд…» – так о нем ска­зал один из тех современников, кто находился с ним в этой ссылке. Восшествие его на свою Голгофу продолжалось…

В 1934 году владыка Серафим вновь был арестован ОГПУ по об­винению в создании новой «контрреволюционной организации сторонников истинно-православной церкви» и приговорен к 5 го­дам лишения свободы с отбытием срока в Сусловском отделении Сиблага НКВД, которое находилось на территории современного Кузбасса, а тогда в Западно-Сибирском крае.

Волею судеб, а скорее в соответствии с бесчеловечными при­казами и циркулярами НКВД, сменившего в СССР после 1934 года ОГПУ, в том же лагере содержались десятки священнослужителей, как то: архимандрит Герман (Полянский), архимандрит Мина (Ше­лаев), протоиерей Александр Андреев, иерей Владимир Соболев, иерей Василий Богоявленский, иерей Александр Лебедев (впо­следствии все причисленные к лику святых) и другие русские люди, искренне преданные Церкви Христовой и слушавшие в длинные зимние вечера в холодных бараках проповеди владыки Серафима и его сподвижников. Сильно страдая от увечий, полученных еще на Соловках, владыка находил в себе силы словом Божиим крепить дух и веру своей паствы в суровых лагерных условиях. Люди слу­шали его, тянулись душой на его мудрые проповеди, но последнее никак не устраивало тюремщиков.

В конце 1937 года на владыку Серафима было заведено новое уголовное дело по статье 58-10 УК РСФСР. 28 октября 1937 года «тройка» при УНКВД по Новосибирской области так трактовала действия владыки: «…организовал и возглавил контрреволюцион­ную группу в лагере, проводя систематически контрреволюционную агитацию…». Свою вину владыка Серафим, как и его сподвижни­ки, не признал. Решение «тройки» было скорым и неправедным – расстрел!

4 ноября 1937 года, в день, когда Церковь прославляет Казан­ский образ Божией Матери, оборвались жизни архиепископа Се­рафима (Самойловича) и его духовных сподвижников. Вечная им память!

Кроме перечисленных выше лиц, вместе с владыкой Серафимом были расстреляны священники Виктор Давидович и Александр Молчанский, монах Дорофей Сидоренко, а также Дмитрий Гаври­лович Свистунов и Александр Михайлович Боричевский.

Президиумом Кемеровского областного суда архиепископ Се­рафим (Самойлович) был реабилитирован 6 февраля 1961 года – по 1937 году репрессий.

Причислен к лику святых Новомучеников и исповедников Рос­сийских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православ­ной Церкви в августе 2000 года.

Память священномученика архиепископа Серафима совершает­ся 4 ноября по новому стилю – в день его мученической кончины.