Священномученик епископ Аркадий (Ершов)
Священномученик епископ Аркадий (Ершов)
День памяти: 21 октября / 3 ноября
Епископ Аркадий отличался горячим, ищущим правды, прямолинейным характером. В молодости он колебался между священническим и светским служением, но, приняв рукоположение, а потом и монашеские обеты, неотступно служил Русской Православной Церкви. Он непосредственно переживал все драматические события русской истории ХХ века: первая русская революция, созыв Государственной думы, Первая мировая война, в которой он участвовал в качестве полкового священника. В самое тяжелое для Церкви время епископ Аркадий стал непреклонным защитником Православия. В 20‑е годы, когда волна обновленчества захлестнула Средний Урал, владыка оставался в числе немногих архипастырей, противостоящих раскольникам. Благодаря его трудам и усилиям, многие приходы вернулись под управление канонической Церкви. Даже заключенный в лагерь, он вызывал опасения у властей, которые умучили его, приговорив к расстрелу.
Епископ Аркадий (Ершов). 1927 г.
Священномученик Аркадий (в миру Александр Павлович Ершов) родился 15 августа 1878 года в городе Кунгуре Пермской губернии в семье священника Павла Евфимиевича Ершова. Вскоре после рождения отец Павел обменялся местами служения со священником отцом Михаилом Покровским, и семья Ершовых переехала в село Сабарка Суксунского района Пермской губернии. В Сабарке Александр провел детские и отроческие годы.
Какое-то время Александр учился на историко-филологическом факультете Варшавского и, по некоторым данным, Санкт- Петербургского университетов. В 1901 году он окончил Пермскую духовную семинарию и недолгое время работал учителем в школе при семинарии. Женился. В 1902 году состоялось рукоположение Александра во иерея. Он начал служить в небольших сельских приходах Пермской епархии. Первоначально это было село Банное (ныне Филипповка) Кунгурского уезда, с 1904 года – село Шляпники того же уезда. Жителям этого поселка молодой священник запомнился как живой и «очень бойкий» батюшка. С 1905 года он начинает служение в селе Стефанское. Затем его переводят в город Кунгур на должность законоучителя Михайловского реального училища.
В эти годы в стране происходят бурные события, связанные с первой русской революцией 1905 года, всеобщими забастовками, демонстрациями, учреждением Думы. Идеи преобразований и реформ коснулись и Русской Церкви. Молодой батюшка с горячностью принимал участие в обсуждении злободневных вопросов. Он не боялся публично высказывать свое мнение. В 1907 году перед выборами во II Государственную думу он произнес речь, за которую получил строгий выговор от епархиального начальства. В 1908 году отец Александр критически отозвался о членах местного отделения Союза русского народа. Последствия оказались более серьезными: отец Александр был переведен из города Кунгура в поселок Михайловский Завод Красноуфимского уезда на должность третьего священника.
Приход Михайловского Завода был весьма неблагополучным, и перевод туда можно расценивать как наказание. Коренное население отличалось бедностью, многие из рабочих отказывались платить налоги, покинули церковный приход в знак протеста против злоупотреблений владельцев завода. Пришлых здесь проживало вдвое больше коренных жителей, поэтому постоянных членов прихода насчитывались единицы. К тому же в поселке было много раскольников и членов различных сект: молокан, баптистов. Эти обстоятельства чрезвычайно усложняли работу священника. Отец Александр не мог не замечать социального неблагополучия и не сочувствовать тяжелой жизни односельчан.
В феврале 1911 года в России отмечалось 50-летие выхода Манифеста об отмене крепостного права. В память об этом событии отец Александр произнес искреннюю проповедь, без оглядки на возможные негативные для него последствия. Она вызвала резкое недовольство полиции. Содержание этой проповеди до настоящего времени неизвестно. Но возмущение ею полиции было столь велико, что священноначалие вынуждено было запретить отца Александра в священнослужении и наложить на него епитимью: его отправили в Свято-Николаевский Белогорский монастырь Пермской епархии на покаяние сроком на несколько месяцев.
Недолгое пребывание в Белогорском монастыре оставило глубокий и благотворный след в душе молодого батюшки. Этот монастырь располагался в 50 километрах от города Кунгура, в красивейшем уголке Уральских гор, среди лесов, на склоне горы Белой. Он был основан в 1891 году в память о чудесном избавлении цесаревича Николая от покушения на его жизнь в Японии.
Пятнадцать лет на горе Белой строился грандиозный Крестовоздвиженский собор. За его возведением отец Александр наблюдал в 1911 году. Этот храм на 8 тысяч человек стал самым большим в Пермской епархии. В монастыре отец Александр впервые тесно соприкоснулся с монашеской жизнью, которая вызвала у него глубокий интерес. Можно сказать, что пребывание здесь стало промыслительным, послужило прологом к будущей монашеской жизни самого отца Александра. В дальнейшем, вплоть до закрытия обители в 1923 году, он поддерживал с ней отношения. Один из белогорских монахов Афанасий (Трушков) стал его духовником. После закрытия монастыря отец Афанасий жил в лесу, принимал жаждущих получить духовное наставление, иногда сам приходил в Кунгур. В 1927 году отец Александр, ставший епископом Кунгурским, возвел его в сан игумена. Насельником Белогорского монастыря являлся также отец Иоанникий (Лихачев), ставший впоследствии келейником владыки.
В 1911 году отец Александр вернулся в Михайловский Завод. Далее его служение будет безукоризненным. Он не только не получал никаких взысканий, но назначался на ответственные должности. В 1913 году отец Александр начинает исполнять обязанности благочинного 3‑го Красноуфимского округа.
В 1914 году началась Первая мировая война. В 1915 году отец Александр был призван в действующую армию полковым священником. Однако относительно сроков и места его служения в армии во время войны в разных источниках приводятся различные данные. На сайте Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета приводятся следующие сведения. В 1916 году отец Александр был командирован в распоряжение протопресвитера армии и флота и назначен полковым священником в действующей армии, в 302-й лазарет Красного Креста. 20 октября 1917 года эвакуирован по болезни к месту своего старого служения. В «Православной газете» города Екатеринбурга говорится: «Во время Первой мировой войны батюшка был призван в действующую армию полковым священником. В 1915 году его откомандировали в распоряжение протопресвитера армии и флота и назначили священником 75-го стрелкового полка. 1 марта 1917 года отец Александр был назначен благочинным 12-й Сибирской стрелковой дивизии. Но летом он серьезно заболел и был демобилизован из армии». Словом, этот вопрос еще требует дальнейшего изучения.
Крестовоздвиженский собор. Белогорский Свято-Николаевский
православно-миссионерский мужской монастырь
В 1917 году отец Александр вернулся в село Стефанское, где продолжил служение в качестве священника. Здесь он встретил октябрьский переворот, изменивший основы российской жизни, и пережил тяжелую личную трагедию: в 1918 году умирает его жена. На руках у батюшки остаются две малолетние дочери Людмила и Муза. Начинаются Гражданская война, красный террор. Довелось пережить и нехватку самого необходимого, и голод, и аресты, и постоянную угрозу смерти.
Во время Гражданской войны шли кровавые расправы над священнослужителями. 12 августа 1918 года большевики замучили и бросили в реку Каму архимандрита Белогорского монастыря Варлаама. С августа 1918 года по январь 1919 года расстреляли 34 монаха. Монастырь разграбили и осквернили. С особой жестокостью был замучен большевиками Пермский архиепископ Андроник (Никольский). Продолжать служение в это богоборческое время означало принять вызов, засвидетельствовать верность Христу, готовность разделить судьбу тех, кто уже был умучен советской властью. И отец Александр принимает вызов. Именно в эти годы он становится монахом, принимает епископский сан, начинает вести бескомпромиссную борьбу с обновленчеством, вопреки гонениям, арестам, ссылкам, несмотря на то что на его попечении находятся две маленькие дочери, оставшиеся без матери.
В ноябре 1919 года отец Александр становится настоятелем церкви Всех Святых в Кунгуре. Это была небольшая, изящная, имеющая вид креста кладбищенская церковь, она располагалась за пределами города – на северо-восточном кладбище, на горе Ледяной. После 1917 года здание храма стало государственным, и община прихожан вынуждена была его арендовать и платить налоги. У церкви не было постоянных прихожан, на службу приходили все желающие жители Кунгура. Кунгурякам понравился новый батюшка, они отмечали «его ум, образованность, обаяние». В 1920 году последовал первый арест отца Александра, причиной которого было отсутствие во время проверки нужных документов. Его задержали во время поездки в Екатеринбург. Отец Александр провел около двух месяцев в Екатеринбургской тюрьме и два месяца в Пермском доме заключения, после этого был отпущен.
Церковь Всех Святых в Кунгуре
В начале 20-х годов начался раскол в Церкви. Созданная под покровительством советской власти и поддерживаемая ею обновленческая «церковь» начала активное наступление на Русскую Православную Церковь. На Среднем Урале в целом и в Пермской епархии в частности распространение обновленчества приняло угрожающие размеры, в обновленческий раскол уклонилось большинство священнослужителей епархии. Здесь, по словам исследователя П. В. Каплина, масштаб распространения обновленчества «выразился в создании целой обновленческой митрополии». Православный Пермский епископ Стефан (Знамировский) в 1923– 1926 годы фактически не руководил епархией из-за ненормального отношения с гражданской властью, он не мог влиять на обстановку. Пермская епархия осталась без православного архиерея. Нечто подобное происходило и в других епархиях Урала.
В эти тяжелые годы защитниками православия стали простые прихожане вместе с безвестными батюшками, служащими в маленьких приходских церквях, среди которых был и отец Александр. Они начали борьбу с обновленчеством с первых дней появления раскола в Кунгуре. Местные власти передали обновленцам лучшие храмы, расположенные в центре города. В небольшом Кунгуре, где проживало несколько тысяч человек, было 12 церквей. В руках обновленцев оказались Благовещенский и Богоявленский соборы, Тихвинский, Иоанно-Предтеченский, Скорбященский, Вознесенский и другие храмы. Простые миряне стали обходить приходы и всенародно обличать обновленческих священников в измене Православию. Среди них были жители города Кунгура, крестьяне окрестных сел. Некоторых священников вразумили эти проповеди, и они вернулись в Православие.
Миряне объединялись вокруг тех приходов и батюшек, которые сохранили верность Патриаршей Церкви. Таким был Всехсвятский кладбищенский храм, где служил отец Александр. 13 июля 1923 года здесь состоялось собрание духовенства и мирян, которое избрало епархиальный совет «не приемлющих обновления». Председателем этого совета был избран настоятель Всехсвятской церкви протоиерей Александр Ершов. Он являлся самым известным противником обновленческого раскола в городе. По свидетельству очевидцев, он говорил о своем отношении к обновленческому расколу так: «Я еще не преклонил колена пред Ваалом».
На собрании было принято решение обратиться к Патриарху Тихону с просьбой о назначении в Кунгур православного епископа. Члены совета решили предложить и своего кандидата на случай, если у Патриарха не будет достойных претендентов. Первоначально обратились к известному безупречным пастырским служением настоятелю Скорбященской церкви Кунгура протоиерею Александру Коровину. Но он отказался от епископского сана, считая себя недостойным. Однако через год, к великому разочарованию верующих города, стал обновленческим епископом, приняв монашеский постриг с именем Серафим. Сколь действительно тяжким, полным соблазнов, сумятицы, неясности было время, когда даже достойные пастыри сбивались с истинного пути! После отказа протоиерея Александра Коровина епископский сан был предложен отцу Александру. Он дал согласие, вполне осознавая, что в условиях гонений и репрессий это не награда, а тяжелый крест.
В 1924 году, на второй неделе Великого поста, протоиерей Александр Ершов с членом епархиального совета Павлом Уткиным выехали в Москву к Патриарху Тихону. Во время встречи со Святейшим выяснилось, что достойного претендента у него нет. Однако, побеседовав с отцом Александром, Святейший понял, что лучшего кандидата для епископской кафедры искать не надо. «Вот он и будет у вас епископом», – решил Патриарх Тихон.
22 марта 1924 года в Донском монастыре Святейшим Патриархом Тихоном отец Александр был пострижен в мантию, то есть принял монашество с именем Аркадий, и возведен в сан архимандрита. Через несколько дней его рукоположили в сан епископа Кунгурского.
С радостью приняли верующие Кунгура известие о прибытии православного епископа. 7 апреля 1924 года, в праздник Благовещения Божией Матери, в Успенском соборе состоялась торжественная встреча епископа Аркадия со своей паствой. В этот день он совершил свою первую литургию как архиерей. Епископ Аркадий объявил Успенский храм кафедральным собором. Верующие толпами прибывали сюда на богослужения.
Божиим промыслом меньше чем за один месяц в жизни владыки произошли крутые перемены: он уехал в Москву простым приходским батюшкой, а вернулся монахом и епископом. Но владыка не мог не понимать, что это приготовление не к славе земной, а к тяжким испытаниям. И действительно, в этот же год последовал второй арест владыки. Обеспокоенные его успешной деятельностью, органы ОГПУ решили усмирить епископа Аркадия. Владыка за короткое время встал во главе борьбы с обновленцами не только в своей епархии, но и в соседних – Екатеринбургской и Челябинской. Он проповедовал, обличал раскольников, участвовал в диспутах с атеистами, отправлялся в поездки по всей Пермской епархии, совершал богослужения в Нижнем Тагиле, Екатеринбурге. Владыка проявил себя как тонкий знаток литургии: в дни памяти великомученицы Параскевы и святого мученика Мины он совершал всенощное бдение по Афонскому уставу, в Великий пост ввел совершение «Пассий», которых раньше в Кунгуре не служили. Эти красивые и торжественные богослужения проводились с участием многих священников и верующих.
Такая успешная деятельность владыки не могла не вызвать недовольства властей. В Москву полетели донесения. В июне 1924 года в Московское отделение ОГПУ от уполномоченного по ОГПУ Урала была направлена секретная телеграмма: «В Пермском округе группа попов‑тихоновцев, возглавляемая епископом Ершовым, достаточно хорошо себя выявляет в организованности построений, имеется регулярная связь с Тихоном, дающим директивы в административном насаждении приходов попами-тихоновцами, число которых в Пермской области возрастает. <…> Отсутствие в южной части Пермского района обновленческого движения дает возможность тихоновцам укреплять свое положение, а вместе с этим проявлять свое влияние на верующие массы. Окротделом проводится подготовительная работа к разложению в этом районе тихоновщины…».
В 1924 году владыка был арестован и отправлен в Свердловскую тюрьму, где он пробыл около месяца. В тюрьме каким-то образом его вынудили дать согласие на сотрудничество с ОГПУ, но фактически он от него уклонился, что доказывают материалы дела владыки от 1931–1932 годов. Под сильным давлением священники, из тактических соображений, порой подписывали такие соглашения о сотрудничестве, не собираясь, конечно, реально сотрудничать, но желая выиграть время для служения во имя Церкви. И всей своей дальнейшей трагической судьбой они это подтверждали.
К середине 20-х годов Московская Патриархия уже не имела возможности проводить самостоятельную кадровую политику. Всесильные органы ОГПУ запрещали въезд назначенных неугодных им священников к месту служения, арестовывали тех, кто активно и успешно действовал по укреплению позиций Церкви. Этим объясняются частые смены глав епархий. Нередко епископам приходилось управлять несколькими епархиями одновременно. Такую тяжелую ношу пришлось нести и епископу Аркадию. С 28 июля 1924 года владыку назначили временно управляющим Екатеринбургской епархией, вскоре переименованной в Свердловскую. С 1925 года он стал самостоятельным епископом Кунгурским, а с февраля 1927-го по 11 мая 1928 года вновь временно управлял Свердловской и Пермской епархиями. Владыка управлял епархиями из Кунгура, время от времени посещая кафедральные храмы вверенных епархий.
В конце 1925 года в Церкви появилась новая проблема – григорианский раскол. Он назван так по имени Свердловского архиепископа Григория (Яцковского), создавшего и возглавившего Временный Высший Церковный Совет (ВВЦС), который действовал вразрез с Патриархией и претендовал на высшую церковную власть. Григорианский раскол был спровоцирован властью: как любой раскол, он существенно ослаблял позиции Церкви и был на руку атеистическому режиму. Значительное распространение григорианский раскол получил на Урале, так как главой его являлся Свердловский архиепископ Григорий, который склонял многих своих подчиненных к признанию ВВЦС. Епископ Аркадий принял сторону Московской Патриархии и решительно боролся против григорианцев, обличая их властолюбие и самочиние.
По некоторым данным, в 1927 году владыку Аркадия арестовывали еще раз. И несколько месяцев он содержался в заключении.
Успешная деятельность епископа Аркадия, его авторитет среди верующих вызвали зависть и неприязнь честолюбцев и раскольников разных мастей. В Патриархию стали поступать доносы и жалобы на владыку, вследствие чего он был переведен в Омск. Пришлось разлучиться с паствой, с любимым краем. И в последующие годы, вплоть до своего последнего ареста, владыке часто приходилось менять кафедры, города, поскольку органы ОГПУ запретами на въезд и арестами старались как можно больше чинить препятствий для стабильного управления епархиями. Беспричинно частые, изматывающие переводы из одной епархии в другую были тяжелой обыденностью для жизни всех епископов тех лет.
В марте 1929 года владыка прибыл в Омск и вступил в должность епископа. Здесь он прослужил около полугода. В Омске сохранилась память о нем как о деятельном, бесстрашном священнослужителе, который не склонял голову перед богоборческими властями. В 1920-е – начале 1930-х годов кафедральным собором в Омске являлся Ильинский храм, который называли оплотом Православия. Здесь владыка совершал богослужения, монашеские постриги. Запомнились и его душеспасительные наставления. После пострижения в иеромонахи Василия Пляскина на Пасху 1930 года владыка сказал в проповеди: «В настоящее время при неверии и развращенности народных масс приобретают большое значение подвижники, на которых лежит обязанность спасти народ от этой развращенной жизни… Все народы Европы просвещены Евангелием и склоняются перед Христом, а наших безбожников считают безумцами». Он напоминал, что без Церкви Христовой нет спасения, а без соблюдения закона Христова нет праведности.
Весной 1930 года власти попытались закрыть Ильинский храм под предлогом нарушения договора об использовании культовых сооружений – храм не платил всех положенных налогов. Но церкви были задавлены налогами, при этом добавлялись новые и новые. Так, в 1929 году был добавлен промысловый налог, который взяли сразу за два года. По причине неуплаты этих непомерных и необоснованных налогов церкви закрывались. Владыка Аркадий вместе с церковным советом встал на защиту собора. Он послал письмо митрополиту Сергию, в котором упрекнул его за то, что он «…не принимает никаких мер по поводу массового закрытия церквей…».
Ильинский кафедральный собор г. Омска. 1889 г.
Староста Ильинской церкви Александр Проскуряков был отправлен в Москву, чтобы добиться от ВЦИКа продления договоров омских церковных общин с властями. Кроме того, у А. Проскурякова была петиция Римскому Папе, в которой выражался протест против закрытия церквей. Это послание он передал в итальянское посольство. Владыка Аркадий, по его словам, не давал указаний о составлении и передаче послания Римскому Папе.
Преосвященный Аркадий поддерживал также деятельность прихожан Ильинского и других храмов по оказанию помощи ссыльным священникам.
Возможно, независимая политика владыки послужила причиной его удаления из Омска. В октябре 1930 года последовало новое назначение: его перевели на Чебоксарскую кафедру. Однако последствия бурных событий в Омске, связанных с попытками закрытия Ильинского храма, в скором времени дадут о себе знать. В Чебоксарах Преосвященный прослужил также около полугода и по болезни вынужден был на время оставить служение.
27 мая 1931 года, уволенный на покой, он уехал на родину и до конца октября жил в поселке Балмошная близ Перми, где служил преданный ему отец Иоанникий, бывший насельником Белогорского монастыря. В октябре епископа Аркадия вызвали в Москву для назначения на Пензенскую кафедру, но решение это было вскоре отменено, и владыку направили на Свердловскую кафедру. В ноябре 1931 года он вновь становится правящим архиереем Свердловской и Ирбитской епархии. Владыка избрал Невьянск в качестве кафедрального города.
Всего лишь две недели он оставался епископом Свердловским. 15 декабря 1931 года Преосвященный был арестован в Невьянске и отправлен по этапу в Омск в распоряжение Омского ОГПУ: органы не могли оставить без внимания смелые и решительные действия верующих по защите своего храма, да еще и с обращением к представителям иностранных государств. В 1931 году в ОГПУ открыли дело о якобы существовавшей контрреволюционной организации в Омске, объединившей «реакционную часть местного духовенства, церковников и буржуазно-нэпмановский элемент». Поскольку владыка был в то время главой Омской епархии, то его сделали одним из главных участников процесса над представителями общин Ильинской и Братской церквей. Кроме владыки, были арестованы многие священники, монахи и даже сторожа. Всего число проходивших по этому делу составляло 49 человек. Арестованных обвиняли ни много ни мало как в создании контрреволюционной монархической организации, ставившей целью контрреволюционную агитацию и свержение существующего строя.
18 декабря 1931 года владыка был доставлен в Омск, где ему предъявили обвинения в том, что он являлся «…идейным руководителем и вдохновителем контрреволюционной монархической организации церковников города Омска, ставящей своей конечной целью свержение советской власти и восстановление монархического строя в России, занимался контрреволюционной, антисоветской агитацией, принимал участие в составлении и отправлении материалов антисоветского содержания в итальянское консульство…» Кроме того, епископа Аркадия обвинили в том, что он помогал репрессированным священнослужителям – «…образовал в Ильинском кафедральном соборе базу материальной помощи ссыльным…». В поддержке сосланных священнослужителей обвинялись и другие арестованные, например монахиня Пелагея (Онищенко), чья вина состояла лишь в том, что она привозила продукты умирающим от голода ссыльным священникам.
Более полугода владыка находился в Омской тюрьме под следствием. Он не признал за собой никакой вины. Следователю заявил: «В предъявленном обвинении виновным себя не признаю, так как в контрреволюционной организации церковников города Омска и вообще ни в каких организациях я не состоял и не состою. Антисоветской контрреволюционной агитацией я не занимался. Никакого участия в составлении материалов антисоветского содержания для иностранных консульств я не принимал. Также никому не давал установки (задания) посетить одно из иностранных консульств».
29 июля 1932 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило выслать его в Казахстан, в город Шавловск, сроком на 3 года, считая срок со времени ареста – с 18 декабря 1931 года. По другим данным, владыка отбывал ссылку в Казахстане, в городе Петропавловске, и работал в гражданской должности на почте171. Как бы то ни было, во время ссылки епископ Аркадий не терял связь с родиной. Он вел переписку со своими духовными чадами. В 1934 году владыка передал священникам поселка Михайловский Завод, где он служил до революции, антиминс с мощами святого апостола Матфея, подписанный рукою Патриарха Тихона, и большое количество религиозных книг.
В апреле 1935 года закончился срок ссылки, и владыка вернулся на родину, в Пермский край. Но оставаться на свободе ему было отпущено всего около полугода. Владыка успел съездить на могилу матери в Кунгур, встретиться с близкими людьми из числа священнников и монахов. Некоторое время Преосвященный жил в поселке Балмошная у своего давнего друга – отца Иоанникия, который стал его келейником. Есть сведения, что весной 1935 года он был возведен заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) в сан архиепископа Свердловского и Ирбитского. Но власти отстранили его от церковного управления и не допустили в Свердловск, к месту служения. При этом органы НКВД пристально следили за всеми его перемещениями. В близком окружении владыки был осведомитель, который информировал органы о его поездках, встречах и разговорах. Последние месяцы владыка проживал на покое, а фактически под домашним арестом в поселке Балмошная. В библиотеке Ленинградской духовной академии есть сведения, что 30 сентября 1935 года епископ Аркадий был назначен викарием Ульяновской епархии.
29 сентября 1935 года Преосвященный был арестован Пермским НКВД Свердловской области. Вместе с ним были арестованы его духовник отец Афанасий (Трушков), келейник отец Иоанникий и много других – около сорока священников и мирян. Преосвященного обвинили в том, что он является организатором контрреволюционной группы и членом некой монархической церковной организации иосифлян (сторонников бывшего Ленинградского митрополита Иосифа), которая называется «Истинно-православная церковь». Владыка отверг предъявленные ему лживые обвинения.
Следствие велось почти год. В июле 1936 года в Кунгуре, в здании церкви Тихвинской иконы Божией Матери, состоялось закрытое судебное заседание специальной судебной коллегии Свердловского областного суда. Участников процесса признали виновными. В обвинительном заключении было сказано: «Спецколлегия установила: привлеченные по настоящему делу подсудимые… открыто выступили против пункта Декларации признания советской власти, обвиняя митрополита Сергия в измене и предательстве, продавшегося антихристовой власти, отказались от его поминовения и примкнули к монархическому течению истинно-православной церкви. …Подсудимый Ершов, будучи епископом Кунгурским… также зная о наличии контрреволюционного церковно-монархического течения в Юговской группе, мер никаких не принял и органам советской власти не сообщил». Владыка был приговорен к лишению свободы сроком на 3 года.
Он подал кассационную жалобу в Верховный суд РСФСР. Дело рассматривалось в нескольких инстанциях – и в итоге ему добавили еще два года. Сам Преосвященный позже не без иронии так комментировал эти судилища: «Принесли бумажку, я расписался за три года; подал кассацию, мне утвердили пять лет».
Епископа Аркадия отправили в сибирские лагеря. Близким запомнился яркий эпизод проводов владыки в лагерь. Заключенных вывели из тюрьмы и под конвоем повели по городу на вокзал. Владыка в последний раз видел улицы родного города, засыпанные снегом, вдыхал морозный воздух. После полугодового тюремного заключения он казался особенно чистым и свежим. Кто-то смог передать владыке запашистый домашний каравай. Он тут же разломил его и поделился с ближними своими – бредущими рядом осужденными страдальцами.
Вместе с этапом владыка прибыл в Западно-Сибирский край, в Мариинский распределительный пункт Сиблага. В сентябре 1937 года его перевели в Ново-Ивановское отделение Сиблага НКВД. В Сиблаге были пункты, в которых заключенные работали на рудниках, в шахтах, там жилось очень трудно и тяжело. Но существовали и отделения, где заключенные занимались сельским хозяйством. Именно таким являлось Ново‑Ивановское отделение. Здесь заключенным жилось чуть лучше, потому что сельскохозяйственная продукция иногда дополняла скудный лагерный рацион. Владыку назначили бригадиром на полевых работах. В учетно-статистической карточке заключенного были отмечены особые приметы владыки: рост выше среднего, телосложение плотное, волосы седые, глаза серые, нос широкий.
Будучи бригадиром, он старался беречь людей от изнурительного труда, используя для этого любую возможность: останавливал работу при плохой погоде, ссылался на нереальные нормы. Это в качестве обвинения будет отмечено в его лагерной характеристике: «Не мобилизовал бригаду на лучшее выполнение, имея для этого всю возможность. При возможной работе приостанавливал работу, доказывая нереальностью или же ссылаясь на погоду, чем задерживал уборку, вопреки заведомым распоряжениям руководства фермы».
Утешением и радостью для владыки стала встреча с бывшим Пермским архиереем архиепископом Павлином (Крошечкиным). Он тоже отбывал срок заключения. Как и владыка, являлся бригадиром. Архиереи, связанные общей судьбой, горячей любовью к Христу, крепко дружили, много и глубоко общались, вместе ели, спали в бараке на соседних нарах. Они вместе устраивали в лагерном бараке тайные молебны, в которых участвовало до сорока человек заключенных. Они сознавали опасность этого, потому что в лагере было полно осведомителей, которые донесли лагерному начальству о молебнах.
28 сентября 1937 года против священнослужителей Ново‑Ивановского отделения было возбуждено уголовное дело. Кроме архиереев епископа Аркадия и архиепископа Павлина, по нему были привлечены протоиерей Анатолий Левицкий, иерей Никандр Чернелевский и псаломщик Киприан Анников. Обвинение было скроено по одним и тем же лекалам: участие в контрреволюционной группировке, контрреволюционная деятельность. Главой группировки объявлялся архиепископ Павлин (Крошечкин).
30 сентября 1930 года состоялся допрос владыки. На утверждение следователя о том, что владыка якобы является членом контрреволюционной группировки, епископ Аркадий сказал: «Предъявленные мне обвинения я отрицаю, в контрреволюционной группе я не участвовал и контрреволюционную агитацию среди заключенных я не проводил. Не отрицаю, что с заключенным Крошечкиным я знаком, работал с ним в одной бригаде и, как со знакомым еще по воле, по управлению Пермской епархией, беседовал с ним по вопросам чисто бытового порядка, мы ни разу не затрагивали вопросы политического характера».
«Вопрос следователя: Вы не хотите сказать правду. Имеющимися в деле следственными материалами вы изобличаетесь в том, что вы участвовали в контрреволюционной группе и вели контрреволюционную агитацию. Говорите правду.
Ответ владыки Аркадия: Я еще раз заявляю, что это обвинение я отрицаю. Я никогда в контрреволюционной группе не участвовал и контрреволюционную агитацию не проводил.
Вопрос: Вы лжете. Вам зачитываются показания свидетеля Б., которым вы изобличаетесь в том, что вы проводили контрреволюционную агитацию в лагере и участвовали в контрреволюционной группе. Следствие требует от вас правдивых показаний.
Ответ: Эти показания Б. я отрицаю, я никогда контрреволюционную агитацию не проводил. …В контрреволюционной группе я также не участвовал».
Была устроена очная ставка со свидетелем Б., на которой владыка отверг все его лжесвидетельства.
3 октября 1937 года следствие было завершено. 28 октября постановлением «тройки» при УНКВД по Новосибирской области епископа Аркадия вместе с другими участниками процесса приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Через четыре дня, 3 ноября 1937 года, вся группа была казнена в Ново-Ивановском лагере. Место их погребения неизвестно. 18 августа 1989 года епископ Аркадий (Ершов) реабилитирован прокуратурой Кемеровской области по 1937 году репрессий.
В 2000 году владыка Аркадий был прославлен Русской Православной Церковью в лике Новомучеников и исповедников Российских по представлению Новоспасского монастыря Московской епархии.
День памяти священномученика епископа Аркадия – 3 ноября по новому стилю.
Владыке Аркадию довелось жить во времена, когда за Божью Правду нужно было отдать собственную жизнь, – и он не жалея отдал ее.